— Тогда почему же он вообще смазал пятки? — выражение это странно прозвучало с ее чопорных уст.

— Думаю, он увидел, как я обнаружил тело, и решил, что в убийстве могут обвинить его.

Она обдумывала мои слова, вертя между пальцами длинную пилочку.

— Если это не сделал старый бродяга, то кто же это сделал?

— Может быть, вы сможете мне помочь ответить на этот вопрос.

— Я? Помочь вам? Но каким образом?

— Ведь вы знаете Фрэнка Коннора?

— Знаю. Я несколько раз встречалась с ним по поводу успеваемости моей сестры.

— По-моему, он вам не очень симпатичен?

— Не могу сказать, симпатичен он мне или нет. Он для меня просто не существует.

— Почему? В чем дело?

Ее поджатые губы слегка искривились, когда она произнесла:

— Не знаю, в чем дело. Наверное, в том, что он заводит шашни с молоденькими девчонками.

— Откуда вам это известно?

— Слышала.

— От своей сестры Элис?

— Да. Она говорила, что слухи об этом давно гуляют по школе.

— В этих слухах упоминается имя Джинни Грин?

Она кивнула. Глаза у нее были черные, как тушь.

— Именно поэтому жена Коннора ушла от него?

— Об этом я не знаю. Я вообще никогда не видела миссис Коннор.

— Вы немного потеряли.

Снаружи до нас донесся крик. Какой-то сдавленный вой. Такие звуки могли издать и животное, и человек. Это был Грин. Когда я добежал до дверей, то увидел, как он вылезает из своей машины с откинутым верхом, держа в руке тяжелый вороненый пистолет.

— Я видел убийцу, — возбужденно крикнул он.

— Где?

Он взмахнул пистолетом в сторону дровяного склада, расположенного через дорогу.

— Он высунул голову из-за вон той поленницы. Когда увидел меня, то бросился бежать, как олень. Я догоню его.

— Нет. Отдайте мне пистолет.

— У меня есть разрешение носить и использовать оружие.

Он бросился через дорогу, ловко лавируя между машинами, двигавшимися по шоссе в четыре ряда. Послышался резкий скрип тормозов и ругань водителей. Грин перелез через ограду до того, как я добрался до нее. Я последовал за ним.

5

Грин исчез за штабелем бревен. Я завернул за угол и увидел, как он бежит по длинной, хорошо утоптанной аллее, обставленной с обеих сторон большими поленницами. Старик бежал впереди. Его длинные седые волосы развевались по ветру. Мешок из грубой дерюги подпрыгивал у него за плечами, как ноша скорби и позора.

— Стой или стрелять буду! — кричал Грин.

Старик бежал так, будто за ним сам дьявол гнался. Он добежал до изгороди, бросил свой мешок и пытался взобраться на нее. Он уже почти перелез через изгородь, но зацепился за три ряда колючей проволоки, натянутой сверху.

Я услышал треск рвущейся ткани, а потом звук выстрела. Огромное тело старика задергалось в судорогах, на секунду замерло, а потом тяжело рухнуло вниз.

Грин стоял над ним, дыша сквозь стиснутые зубы.

Я оттолкнул его с дороги. Старик был жив, хотя изо рта у него шла кровь. Когда я приподнял ему голову, он сплюнул ее, и она запачкала ему подбородок.

— Вам не следовало этого делать. Я пришел сюда, чтобы дать показания полиции. Потом я испугался.

— Почему вы убежали утром?

— Я видел, как вы нашли в листве убитую девочку. Я знал, что вину возложат на меня. Я — один из избранных. Винят всегда избранных. У меня и прежде бывали неприятности.

— Неприятности из-за девочек? — стоя рядом со мной, Грин обнажил зубы в жуткой усмешке.

— Неприятности с полицией.

— Из-за убийств? — спросил Грин.

— Из-за того, что я проповедовал на улицах, не имея на это разрешения. Голос повелел мне проповедовать и нести слово истины закосневшим в грехе. И этот голос сегодня велел мне прийти сюда и дать свой показания.

— Какой голос?

— Великий голос, — старика было еле слышно. Он закашлял кровью.

— Да он совсем спятил, — произнес Грин.

— Замолчите. — Я опять повернулся к умирающему. — Какие показания вы хотели дать?

— О машине, которую я видел. Она разбудила меня в середине ночи, остановившись на дороге около моей обители.

— Какая машина?

— Я ничего в них не понимаю. Думаю, какая-то иностранная. Ее мотор так ревел, что разбудил бы и мертвого.

— Водителя вы видели?

— Нет, я не подходил. Я испугался.

— Когда эта машина появилась?

— Я не слежу за течением времени. Луна уже спустилась за деревья.

Это были его последние слова. Он взглянул на солнце своими глазами цвета неба. Потом они изменили свой цвет.

— Не сообщайте полиции, — попросил меня Грин, — если вы им расскажете, я обвиню вас в лжесвидетельстве. Я здесь уважаемый гражданин. Я же могу потерять свой бизнес. И поверят они мне, а не вам, мистер.

— Замолчите.

Но он не мог замолчать.

— Старик ведь врал. Вы сами это знаете. Он же при вас сочинял, будто слышит какие-то голоса. Это доказывает, что он — псих. Псих-убийца. Я пристрелил его так же, как вы бы пристрелили бешеную собаку, и я правильно поступил.

Он взмахнул пистолетом.

— Нет, вы поступили неправильно, Грин. И вы знаете это. Дайте-ка мне пистолет, пока вы еще каких-нибудь бед не натворили.

Он сунул мне его в ладонь. Разряжая оружие, я сломал ноготь, потом вернул ему. Грин вплотную придвинулся ко мне.

— Послушайте, может быть, я действительно поступил неправильно. Но он меня сам спровоцировал. Не нужно сообщать об этом. Я могу потерять свой бизнес.

Он порылся в кармане брюк и достал оттуда толстый бумажник из акульей кожи.

— Вот. Я хорошо заплачу. Вы же частный детектив и умеете держать язык за зубами.

Я оставил его бормотать что-то у трупа человека, которого он убил, и направился в отделение. В определенном смысле они оба были жертвами, но кровью были обагрены руки лишь одного.

Мисс Брокко вышла на стоянку перед зданием полиции. Грудь ее волновалась.

— Я слышала выстрел.

— Грин застрелил старика. Тот мертв. Пошлите за фургоном и передайте, что ищейки не понадобятся.

Эти слова подействовали на нее, как оплеуха. Словно защищаясь, она поднесла руки к лицу.

— Вы злитесь на меня? Почему?

— Я на всех злюсь.

— Вы все еще считаете, что старик этого не делал?

— Уверен, что нет. Мне нужно поговорить с вашей сестрой.

— Элис? Зачем?

— Нужна кое-какая информация. Она была вместе с Джинни Грин на пляже прошлой ночью и может мне кое-что рассказать.

— Оставьте Элис в покое.

— Я не обижу ее. Где вы живете?

— Я не хочу, чтобы моя младшая сестра оказалась втянутой в это грязное дело.

— Я хочу лишь узнать, с кем из ребят осталась Джинни.

— Я сама спрошу ее и передам вам.

— Бросьте, мисс Брокко, мы просто теряем время. Я вовсе не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы переговорить с вашей сестрой. А адрес, если понадобится, я могу найти и в телефонной книге.

Она злобно взглянула на меня. Потом отвела глаза.

— Хорошо, ваша взяла. Мы живем на Орландо-стрит, 224. Это на противоположной стороне города. Вы ведь не обидите Элис? Она и так очень переживает из-за смерти Джинни.

— Они, значит, были близкими подругами?

— Да, я пыталась запретить Элис дружить с Джин, но вы же знаете девчонок в этом возрасте? Кроме того, обе они росли без матерей, ну и, конечно, тянулись друг к другу. Я пыталась быть Элис вместо матери.

— А что случилось с вашей матерью?

— Отец... Я хотела сказать, что она умерла. — Лицо у нее внезапно побледнело, потом снова приобрело цвет старой бронзы. — Пожалуйста, я не хочу об этом говорить. Я была совсем маленькой, когда она умерла.

Она вернулась к своему что-то бормотавшему передатчику. «Женщина в самом соку, — подумал я, отъезжая. Ей давно уже пора замуж, а она живет одна, да еще этот средиземноморский темперамент... Если ее дежурство длится восемь часов, и она начала в восемь, то через час она закончит работу».

Город был невелик, и чтобы пересечь его, много времени не требовалось. Шоссе переходило в главную улицу. Я проехал мимо школы. На спортивной площадке около здания группа детишек делала гимнастические упражнения. Над площадкой будто висела какая-то пелена. Однако, возможно, это была моя фантазия.